Айзек Азимов. Мнимые величины

Опубликовано: 01.08.2009, 10:12
Автор: Айзек Азимов

Страница 1 : Стр. 2 : Стр. 3 :

     Телекоммуникатор разбрасывал судорожные вспышки, пока психолог с Ригеля
Тан  Порус неторопливо  устраивался  перед  экраном. В глазах Тана  появился
блеск,  возбуждение  передалось  всем  членам его  худенького  тела.  И даже
не­обычная его поза -- Порус уселся, водрузив  ноги на стол, -- подчеркивала
неординарность происходящего.  Наконец коммуникатор ожил,  засветился, и  на
экране появилось  широкое  лицо  жителя  Арктура,  глядевшего раздраженно  и
хмуро.
     -- Сейчас середина ночи! Ты вызвал меня сюда прямо из постели, Порус!
     -- А у нас самый что ни  на  есть день, Финал. Но  мое сообщение у тебя
начисто прогонит мысли о сне.
     Легкое   беспокойство   охватило   Гара   Финала,   редактора   журнала
"Галактическая психология". Финал знал, что По­рус, как и  всякий  гуманоид,
имеет  множество  недостатков,  но   обладает  при  этом  одним  несомненным
достоинством: никогда и никого не  поднимет из постели  по ложной  тре­воге.
Если  Порус  говорил, что назревает событие огромной  важности,  то  степень
важности  оказывалась не  просто ог­ромной,  а, как минимум, колоссальной. К
тому же сейчас Порус  был несомненно доволен собой,  что  случалось с ним не
так уж часто.
     --  Финал, --  произнес  он,  -- следующая статья,  которую  я  намерен
продать вашему  журналишке,  станет величайшей  работой, когда--  либо  мною
напечатанной.
     На Финала это произвело впечатление.
     -- Вы отдаете отчет своим словам? -- спросил он.
     -- Не задавайте идиотских вопросов. Разумеется, отдаю. Послушайте...
     Тут последовало  неожиданное молчание, в  течение  которого  нетерпение
Финала возрастало  с величайшей ско­ростью,  но наконец Порус, будто  актер,
разыгрывающий на сцене драму, выдавил из себя напряженным шепотом:
     -- Я разрешил проблему сквида!
     Реакция  оказалась как раз  такой,  какую  психолог  пред­видел.  Своим
сообщением  он  вызвал  немалой  силы  эмо­циональный  взрыв, продолжавшийся
примерно минуту, в течение  которой  ригелианин не без удовольствия отметил,
что словарный запас благочинного и респектабельного ар­ктурианца богат также
и непристойными выражениями.
     Сквид Поруса давно стал притчей во языцех  для всей Галактики. Вот  уже
два  года ученый  бился  с  непонятным  организмом  с Беты  Дракона, который
настойчиво погру­жался в сон, когда ему вовсе  не  полагалось  этого делать.
Порус выводил все новые уравнения и уничтожал их с такой периодичностью, что
это уже превратилось  в  стан­дартную шутку среди психологов  Федерации,  но
необычную реакцию сквида объяснить не мог никто. И теперь Финала вытащили из
постели, чтобы сообщить, будто решение найдено, -- всего-- то навсего!
     Финал    разразился    заключительной    фразой,    передать    которую
телекоммуникатор мог лишь частично.
     Порус выждал, пока ураган стих, после чего мирно поинтересовался:
     -- Знаешь, каким образом я ее решил?
     В ответ послышалось невнятное бормотание.
     Наконец ригелианин  заговорил.  От  былого его веселья  не  осталось  и
следа, а после первых слов пропали  и следы  ярости на лице  Финала, уступив
место  выражению,  оз­начавшему,  что  арктурианец  испытывает  нескрываемый
интерес.
     -- Не может быть! -- с трудом выдавил журналист.
     Порус  договорил, и  Финал  тут  же  принялся яростно дозваниваться  до
издательства,   чтобы   приостановить   пе­чатание  журнала   "Галактическая
психология" на две не­дели.

    XXX

Фуро Сантис, декан математического факультета уни­верситета Арктура, долго и внимательно рассматривал сво­его коллегу с Сириуса. -- Нет, нет, вы ошибаетесь. Его уравнения совершенно правильны. Я сам работал с ними. -- Математически -- да, -- отозвался круглолицый сирианец. -- Но с точки зрения психологии они лишены смысла. Сантис хлопнул себя по широкому лбу: -- СмыслПослушайте только -- и это говорит математик! Всемогущий Космос, коллега, что общего у ма­тематики со смыслом? Математика просто инструмент, и до тех пор пока с его помощью даются правильные ответы и делаются верные предсказания, актуальный их смысл роли не играет. Именно так я и заявил Тану Порусу. Большинство психологов знают математику настолько, что­бы не всегда путаться со сложением и умножением, но он в этом деле разбирается. Собеседник Сантиса с сомнением покачал головой: -- Да знаю я, знаю. Но использование мнимых величин в уравнениях по психологии несколько превосходит мою веру в науку. Квадратный корень из минус единицы? Он передернул плечами. Комната отдыха старших в здании Психологического центра была переполнена и гудела взволнованными голо­сами. Слух о том, что Порус разрешил ставшую ухе клас­сической проблему сквида, распространился мгновенно, и разговоры велись только об этом. Постепенно всеобщим вниманием завладел Лор Харидин, который, несмотря на свою молодость, недавно был удостоен титула старшего. И теперь, являясь ассистентом Поруса, он явно считал себя хозяином положения. -- Значит, слушайте, коллеги... только учтите, всех подробностей я не знаю. Они секрет старика. Все, что я могу сообщить, это, так сказать, генеральную идею, то есть каким образом Порус решил эту проблему. Психологи пододвинулись ближе. -- Говорят, он воспользовался мерой новых матема­тических символов, -- заметил один из присутствующих, -- и как раз в тот момент, когда у нас возникли затруднения с гуманоидами с Земли. Лор Харидин покачал головой: -- Еще хужеПредставить не могу, что заставило старика работать в том направлении. Может, мозговая атака, может, кошмары. Но, как бы там ни было, он обратился к мнимым величинам -- квадратному корню из минус единицы. Наступило благоговейное молчание, снова прерванное тем же голосом: -- Просто не могу поверить! -- Это факт! -- благодушно ответил Харидин. -- Но ведь в этом нет никакого смысла. Что может собой представлять квадратный корень из минус единицы, если брать его в психологическом понимании? Значит...-- говорящий про­изводил в уме быстрые вычисления, как и большинство при­сутствующих... -- получается, что нервные синапсы смыкаются не более и не менее как в четырех измерениях. -- Именно так, -- раздался еще один голос. -- Если воздействовать на сквид сегодня, то его реакция последует вчера. Вот что должны означать эти мнимые величины. Кометный газ! И ничего больше. -- Дело в том, что Тан Порус -- особенный человек, -- снова вмешался Харидин. -- Вы полагаете, что его инте­ресовало, как много мнимых величин возникло на проме­жуточных стадиях, если все они в конечном счете свелись к квадратному корню из минус единицы? На самом деле, ему требовался конечный результат, сводившийся к про­стенькому выражению, которое может объяснить эти не­понятные приступы сонливости. Что же касается их физической природы -- какое это имеет значение? Мате­матика всего лишь инструмент, не более. Последовало длительное молчание: удивленные при­сутствующие обдумывали услышанное.

    XXX

Тан Порус занимал отдельную каюту на борту новей­шего и самого шикарного межзвездного лайнера. Перед психологом стоял смущенный молодой человек, которого Порус не без удовольствия осматривал. Он был в пора­зительно хорошем настроении и, пожалуй, впервые за всю свою жизнь не выходил из себя, давая интервью деловитому представителю прессы. Репортер в свою очередь молча изумлялся приветливости ученого. На собственном горьком опыте он убедился, что ученые в большинстве своем недолюбливают репор­теров, а психологи -- в особенности, и часто используют их в качестве объектов для отработки своих методов, вы­зывая убийственно смешные для окружающих реакции. Журналист вспомнил, как однажды старикан с Кано­пуса убедил его, что величайшее наслаждение -- жить на деревьях. Тогда потребовалось двенадцать человек, что­бы стащить его с вершины, а специальный психолог при­водил в порядок его рассудок. Сейчас же он имел дело с самым великим из психологов -- Таном Порусом, который деловито отвечал на вопросы, как и полагается нормальному живому существу. -- И еще, профессор, -- продолжал расспрашивать ре­портер, -- я хотел бы узнать, как следует понимать эти мнимые величины. Не в математическом смысле, -- тороп­ливо добавил он, -- тут мы верим вам на слово, а, так сказать, генеральную идею, понятную среднему гуманоиду. Я слышал, что у сквида четырехмерный мозг? Порус взревел. -- О Ригель! Четырехмерная чепуха. Если говорить чистую правду, то мнимые величины, вызывающие столь удивительные фантазии у общественности, на самом деле свидетельствуют лишь об определенных аномалиях в нер­вной системе сквида. Но каких именно, я не знаю. С точки зрения основополагающих законов экологии и мик­ропсихологии, ничего необычного в обнаруженном не было, Очевидно, ответ нужно искать в атомной структуре мозга этого объекта, но тут я бессилен. -- В голосе Поруса по­явились презрительные нотки. -- Ядерные физики настоль­ко отстали от психологов, что нет смысла просить их разобраться в этом нюансе. Репортер яростно записывал. Завтрашний заголовок уже сформулировался у него в голове: "Прославленный психолог обвиняет физиков-- ядерщиков!" И тут же возник заголовок для послезавтрашнего но­мера: "Оскорбленные физики разоблачают прославленного психолога!". Научные распри пользовались большой популярностью в прессе, в особенности те, что случались между физиками и психологами, переносившими друг друга с трудом. Репортер поднял сияющие глаза на Поруса: -- Профессор, вы, конечно, знаете, что гуманоиды Галактики очень интересуются личной жизнью ученых. Надеюсь, вы не обидитесь, если я задам вам несколько вопросов относительно вашей поездки домой, на Ригель-- IV? -- Валяйте, -- добродушно согласился Порус. -- Скажите им, что я впервые за последние два года выбрался домой и сейчас нахожусь в предвкушении отличного от­дыха. Арктур несколько желтоват для моих глаз, и об­становка здесь слишком шумная. -- Это правда, что дома вас ждет жена? Порус закашлялся: -- Мгм, да. Самая очаровательная малышка во всей Вселенной. Можете записать: мне очень приятно, что я ее скоро увижу. -- Тогда почему вы не взяли ее с собой на Арктур? Выражение добродушия частично испарилось с лица ученого: -- Работать я предпочитаю один. Женщины хороши, когда они на своем месте. К тому же мое представление об отдыхе -- это отсутствие посторонних, я люблю иногда побыть в одиночестве. Этого, пожалуй, не записывайте. Репортер отложил блокнот и посмотрел на своего ми­ниатюрного собеседника с нескрываемым восхищением. -- Скажите, профессор, но каким образом вам удалось оставить ее дома? Надеюсь, это не секрет? -- Он про­никновенно вздохнул и добавил: -- Очень скоро это могло бы мне пригодиться. Порус хохотнул: -- Так и быть, сынок, скажу. Если ты первоклассный психолог, то должен быть хозяином в собственном доме. Интервью подошло к концу, репортер собрался уходить, но внезапно Порус схватил его за руку. Зеленые глаза профессора сделались маленькими и злыми: -- Послушай, сынок, не забудь опустить в статье последнее замечание. Репортер побледнел и отшатнулся: -- Конечно, сэр, ни в коем случае. Журналисты хорошо знают, что лучше не обезьянничать с психологом, иначе он сделает обезьяну из тебя! -- Неплохо сказаноВыражаясь литературно, знаешь ли ты, что мне это под силу, если понадобится? Молодой репортер поспешил покончить с расспросами, втянул голову в плечи и вытер холодный пот со лба. Направляясь к выходу, он почувствовал себя так, будто стоит на краю пропасти. И мысленно решил: больше ни­каких интервью с психологами. Во всяком случае, пока ему не повысят зарплату.

    XXX

На приближение к родной планете первым отреагировало сердце Поруса, застучав сильнее обычного, а затем его глаз достиг свет девственно-- белого шара Ригеля, при этом мозг ученого бесстрастно констатировал: реакция В-- типа, то есть ностальгия или условный рефлекс, связанный с тем, что Ригель всегда напоминал Порусу о счастливых переживаниях молодости... Термины, фразы, уравнения закружились в его изо­щренном мозгу, но назло им он был счастлив. На недолгий период человек восторжествовал над психологом -- Порус отказался от анализа ради изумительной радости побыть некритично счастливым. За две ночи до прибытия он пожертвовал сном, чтобы не пропустить появления Ханлона, четвертой планеты Ри­геля. Это и был его родной мир, который населяли ма­ленькие люди. Где-- то там, на берегу спокойного моря, стоит маленький двухэтажный домик. Совсем крохотный, в отличие от высоких и громоздких зданий, что строят себе арктурианцы и прочие дылды гуманоиды. Как раз наступил летний сезон, когда дома кажутся купающимися в жемчужном свете Ригеля, -- какое это дол­жно быть удовольствие после желтого солнца Арктура! И, конечно, самое главное наслаждение, которого Порус был лишен вот уже два года, он получит, объедаясь жа­реным триптексом. Причем его жена -- лучшая мастерица в приготовлении этого изумительного блюда. При мысли о жене Тан Порус слегка поморщился. Конечно, было подлостью -- бросить ее вот так на два года, но это диктовалось необходимостью. Он еще раз взглянул на разложенные перед ним бумаги и принялся их перебирать. Пальцы его слегка подрагивали. Весь ос­таток дня психолог потратил на вычисление реакции жены, когда она впервые увидит его после двухлетней разлуки, и результат получался не очень утешительным. Тина Порус обладала неукротимыми эмоциями -- ему предстояло действовать быстро и эффективно.

    XXX

Ученый быстро отыскал жену в толпе и улыбнулся. Было приятно снова ее видеть, даже если вычисления предвещали затяжной и мощный шторм. Он еще раз мысленно пробежал свою заготовленную речь и внес последние коррективы. В этот момент Тина заметила его, неистово замахала руками, пробиваясь в передние ряды встречающих, и по­висла на его шее раньше, чем он успел к этому приго­товиться. Оказавшись в ее любящих объятиях, Тан Порус с удивлением констатировал, что млеет от счастья. Правда, это была вовсе не та реакция, которой он ожидал. Что-- то шло вразрез с его предположениями. Жена ловко провела ученого сквозь толпу поджидавших репортеров к тратоплану, не переставая тараторить всю дорогу: -- Тан Порус, Тан Порус, я уже думала, что не доживу до того момента, когда вновь тебя увижу. До чего же здорово, что мы опять вместе. И ты был совершенно не прав. Здесь, дома, конечно, очень хорошо, но, когда тебя нет, что-- то тут не так. Порус не верил своим глазам. Подобная встреча была совершенно не характерна для Тины. А чуткий слух пси­холога все это воспринимал как бред безумной. У него не хватало соображения отвечать хотя бы мычанием на отдельные высказывания. Медленно коченея в своем кресле, он с ужасом наблюдал, как уносится земля под ними, слышал, как воет вокруг ветер, когда они неслись к своему домику на берегу моря. А Тина Порус продолжала болтать, легко и ненавязчиво связывая воедино слова, составляющие непрерывную цепь ее монолога: -- И конечно же, дорогой, я приготовила тебе целого триптекса, зажаренного на вертеле, с гарниром из сарни­есов. Ах да, что это за история с новой планетой?.. Землей, ведь ты ее так назвал? Я тобой так гордилась, как только услышала. Я сразу сказала... И так далее и тому подобное, пока ее слова не пре­вратились для Поруса в бессмысленный конгломерат зву­ков. Но где же ее упреки? Где слезы, вызванные жалостью к себе? За обедом Тан Порус попытался взять себя в руки и мысленно призвал на помощь всю свою волю. Перед ним стояла испускавшая пары тарелка с триптексом, почему-- то совсем не вызывающим аппетит, но психолог заговорил как ни в чем не бывало: -- Это мне напоминает тот день на Арктуре, когда я обедал с председателем правления... Он погрузился в подробности, хотя совсем отклонился от сути дела; живописал шуточки, при этом лирически гневался на собственное от них удовольствие; сделал упор почти не замаскированный, на тот факт, что он чуть было не забыл свою жену; наконец, в последней дикой вспышке отчаяния, как бы ненароком вспомнил, что поразительное количество ригелианских женщин встретил в системе Арктура. На все эти его слова жена проговорила с улыбкой: -- Я так рада, мой дорогой. Это просто замечательно, что ты там был не один. Ешь же свой триптекс. Но Пору с не мог есть даже триптекс. При одной мысли о еде его начинало мутить. Растерянно, пожалуй, даже испуганно он посмотрел на жену, медленно поднялся; пы­таясь сохранить остатки достоинства, решил спастись бег­ством и уединился в своей комнате. Там он лихорадочно полистал расчеты, потом рывком опустился в кресло. Кипя от ярости, Порус понимал: с Тиной явно происходило что-- то недоброе. Невероятно не­доброеДаже интерес, появившийся к другому мужчине, -- на мгновение он предположил и такое -- не мог настолько революционно изменить ее характер. Психолог рванул на себе волосы. Существовал какой-- то тайный фактор, еще более невероятный, чем этот, -- а он понятия не имел какой! В это мгновение Тан Порус отдал бы все свои всемирные заслуги только за то, чтобы его жена сделала хоть одну попытку снять с него скальп, как в добрые старые времена. А рядом, в столовой, Тина Порус позволила веселым искоркам заиграть в ее глазах.

    XXX

Лор Харидин отложил ручку и сказал: -- Войдите! Дверь открылась, появился его приятель Эбло Раник, одним движением расчистил угол стола и уселся на его край: -- Харидин, у меня идея! Голос его прозвучал необычно, словно виноватый выдох. Харидин с подозрением покосился на него: -- Вроде той, когда ты подстроил ловушку старине Обелю? Раник пожал плечами. Действительно, целых два дня ему пришлось скрываться в вентиляционной шахте, когда его шутка великолепнейшим образом сработала. -- Нет, на этот раз все законно. Слушай, Порус ведь тебе поручил заботиться о сквиде, не так ли? -- Ага, вижу, на что ты нацелился. Ничего не выйдет. Я имею право лишь накормить сквида и ничего больше. Даже если я хлопну в ладоши, чтобы вызвать у него реакцию перемены цвета, шеф меня потом прикончит. -- Космос с ним. Он где-- то там, за много парсеков отсюда. -- Раник извлек экземпляр журнала "Галактическая психология" и развернул на нужной странице. -- Ты следил за экспериментами Ливелла на Проци­оне-- V? Интересно, там использовались магнитные поля или ультрафиолетовое облучение? -- Не моя область, -- ответил Харидин,-- но, конечно, я о них слышал. А в чем дело? -- Так вот, появляется реакция Е-- типа, которая по­рождает, хочешь верь, хочешь не верь, стройный эффект Фимбала практически в каждом случае, в особенности у высших беспозвоночных. -- Хм-- м-- м! -- Значит, если мы попробуем применить это к сквиду то получим... -- Нет и нет! -- Харидин неистово замотал головой. -- Порус меня в порошок сотрет. Великие звезды, что он тогда со мной сделает!
Страница 1 : Стр. 2 : Стр. 3 :

Ключевые слова:
Порус
Харидин
психолог
сквида
психологов
реакция
времени
Айзек Азимов. Мнимые величины
Книги о роботах
робот


Вернуться в рубрику:

Книги и рассказы про роботов

Возможно Вас заинтересует:


Робби. Айзек Азимов



Хотите видеть на нашем сайте больше статей? Кликните Поделиться в социальных сетях! Спасибо!

Смотрите также:

Обратите внимание полезная информация.

Робототехника для каждого. 2024г.